Посре­ди рас­ту­щих руин Цита­де­ли про­шло­го зре­ет роса Ново­го Дня. В уще­льях опре­де­ле­ний, мне­ний, по­зи­ций, на ней­траль­ных тер­ри­то­ри­ях кон­флик­та бьют ис­точ­ни­ки Жиз­ни, ого­ро­жен­ные по обе сто­ро­ны ко­лю­чей про­во­ло­кой вза­им­но­го об­ви­не­ния. Каж­до­му, кто, пре­одо­ле­ет про­во­ло­ку от­чуж­де­ния и при­мкнет к ис­точ­ни­ку Серд­цем сво­им жаж­ду­щим, — да­ру­ет ис­точ­ник Таин­ство и Чудо.

По всей Зем­ле чи­стые воды ис­точ­ни­ков впа­да­ют в оке­ан Веч­но­сти, что омы­ва­ет со всех сто­рон оди­но­кие пики и хреб­ты Цита­де­ли про­шло­го, за­те­рян­ной в раз­ме­рен­ном ше­ствии звезд по Млеч­но­му пути.

Лас­ка­ют вол­ны оке­а­на Веч­но­сти ска­лы, но лишь пену остав­ля­ют пу­стын­ную, — сто­ят ве­ка­ми ска­лы, не дрог­нут. Гонит нас пена ве­щей на без­люд­ные вер­ши­ны, и путь к оди­но­ким за­сне­жен­ным пи­кам про­ло­жен по чу­жим го­ло­вам, где каж­дый каж­дый шаг мы и соб­ствен­ное Серд­це гор­де­ли­вы­ми но­га­ми по­пи­ра­ем.

Засы­па­ют серд­ца из­го­ло­дав­ши­е­ся на хо­лод­ных вер­ши­нах креп­ким сном от­чуж­де­ния, но и во сне нет им ни по­коя, ни ра­до­сти. Так и дрем­лют они в ка­мен­ных ко­лод­цах сво­е­го из­му­чен­но­го Разу­ма. Снит­ся им один и тот же сон об усколь­за­ю­щем Сча­стье, что про­дол­жа­ет звать их к себе на­встре­чу.

Вот толь­ко то­чит со вре­ме­нем вода ка­мень, да мед­лен­но по­гру­жа­ют­ся непри­ступ­ные вер­ши­ны в оке­ан Веч­но­сти, пе­ре­ти­ра­ют­ся ру­и­ны Цита­де­ли пес­ка­ми вре­ме­ни. С каж­дой пес­чин­кой усколь­за­ет от них Вре­мя, с каж­дым мгно­ве­ни­ем все мень­ше его.

Где ал­кать из ис­точ­ни­ка Жиз­ни све­же­го? Где ис­кать успо­ко­е­ние, да на­сы­ще­ние?

В пу­чине та­ин­ствен­но­го и неиз­ве­дан­но­го, где тай­ные стра­хи и зве­ри сви­ре­пые, в ней­траль­ных непро­то­рен­ных тер­ри­то­ри­ях, где каж­дый шаг на веру де­ла­ет­ся, где нет пути дру­го­го, кро­ме соб­ствен­но­го.

Путь соб­ствен­ный ве­дет каж­до­го к род­ни­ку Жиз­ни, что бьет из со­кро­вищ­ни­цы Веч­но­сти. Исток его усы­пан иде­я­ми-са­мо­цве­та­ми, Тай­ной веет мер­ца­ние их су­мрач­ное, аме­ти­сто­вы­ми же­о­да­ми про­рас­та­ют они в ке­ра­мо­гра­нит­ных тис­ках ру­ти­ны и буд­ней. Холод­ное чи­стое ды­ха­ние их — про­буж­да­ю­щее.

Позна­ет каж­дый у ис­точ­ни­ка глу­би­ну сво­е­го без­дон­но­го Духа, — ис­точ­ник без­гра­нич­но­го и Веч­но­го в са­мом Серд­це сво­ем.

Из без­дны Духа до­но­сит­ся до Серд­ца ме­ло­дия та­ин­ствен­но­го хора, по­ю­ще­го сквозь века свою зо­ву­щую пес­ню. Отдав­шись хору, ухо­дим мы, на­прав­ля­ясь его та­ин­ствен­ным пе­ни­ем, на­встре­чу Веч­но­сти, — в Лес неиз­ве­дан­но­го.

Какой со­блазн быть за­хва­чен­ным пер­вой встре­чей и бо­лее не жаж­дать встреч. Заснуть в ко­коне про­шло­го, в теп­лых зы­бу­чих пес­ках вре­ме­ни. Какой со­блазн на­звать Тай­ну рас­кры­той, а дру­гих об­ви­нить в со­кры­тии и жаж­дать мще­ния. Но ни­ко­гда, ни­ко­гда не была Тай­на со­кры­той. Все­гда тя­ну­лась она ла­до­ня­ми сво­и­ми лас­ко­вы­ми к Серд­цам страж­ду­щих, — и не для того, чтобы скрыть себя, но для того, чтобы об­ра­тил страж­ду­щий взор на нее, лю­бя­щую. И сде­лал шаг к ней на­встре­чу.

Так очи­стят­ся спя­щие от дур­но­го сна сво­е­го бес­по­кой­но­го, омо­ют они очи свои от пес­ков вре­ме­ни. Омо­ют они уши свои, уста свои и Серд­ца свои в чи­стых во­дах Жиз­ни и Таин­ства. Да услы­шат они зо­ву­щую пес­ню Веч­но­сти, что го­ло­сит в Серд­цах на­ших из­го­ло­дав­ших­ся, — до са­мых седь­мых глу­бин про­би­ра­ет бас без­дну ис­точ­ни­ка.

Тяже­лы око­вы про­шло­го, да дер­жат­ся за них Серд­ца несчаст­ные, бо­ят­ся уто­нуть в оке­ане Веч­но­сти, не хо­тят слы­шать зо­ву­щей пес­ни сво­е­го Серд­ца. Но нет у ко­лод­ца дна, и па­дать мож­но от­ча­ян­но до ле­дя­ных глу­бин, где толь­ко гул сто­ит, и свет весь объ­ят чер­но­той тьмы, — и ви­дят они толь­ко точ­ку ма­лень­кую, да и та — мель­ка­ю­щая. Веч­но па­да­ют они, то­нут несчаст­ные в пес­ках вре­ме­ни, да нет им спа­се­ния, кро­ме Пути соб­ствен­но­го.