Под Модер­ном оди­на­ко­во ча­сто по­ни­ма­ют как Новое вре­мя в це­лом, так и по­след­нюю чет­верть этой эпо­хи, так и на­ча­ло Новей­ше­го вре­ме­ни, так и тот куль­тур­ный пласт, ко­то­рый об­ра­зу­ет­ся в кон­це XIX века на базе мо­дер­низ­ма. Более-ме­нее чёт­кое раз­гра­ни­че­ние на­блю­да­ет­ся толь­ко в ис­то­рии ис­кусств, но это со­вер­шен­но не спа­са­ет по­ло­же­ние. Исто­рия ар­хи­тек­ту­ры сно­ва всё за­пу­ты­ва­ет: там сна­ча­ла был мо­дерн, а по­том мо­дер­низм, в то вре­мя как в ис­то­рии ис­кусств — на­обо­рот. Почти лю­бая клас­си­фи­ка­ция тут при­во­дит к боль­шой пу­та­ни­це.

В ис­то­рии фило­со­фии це­лый пласт фило­со­фии Ново­го вре­ме­ни (в за­ру­беж­ный ис­точ­ни­ках она на­зы­ва­ет­ся Modern philosophy) на­чи­на­ет­ся в XVII веке по­чти од­нов­ре­мен­но с эпо­хой Про­све­ще­ния и за­вер­ша­ет­ся мас­си­вом немец­ко­го клас­си­че­ско­го иде­а­лиз­ма в лице Кан­та, Фих­те, Шел­лин­га и Геге­ля при­мер­но в се­ре­дине XIX. Опре­де­лён­ную связ­ку эпо­хи Про­све­ще­ния и пред­ше­ству­ю­щей ей эпо­хи Воз­рож­де­ния мож­но про­сле­дить в ре­флек­си­ях Копер­ни­ка и Гали­лея. Они яви­лись сви­де­тель­ством но­вой ло­ги­ки мыш­ле­ния, ко­то­рая озна­ме­но­вы­ва­ла силу ratio, ра­зу­ма. Мир по­все­днев­но­го опы­та боль­ше не име­ет пра­ва счи­тать­ся точ­кой от­счё­та на­ше­го по­зна­ния. Мы не мо­жем боль­ше опи­рать­ся на него в же­ла­нии по­нять и ин­тер­пре­ти­ро­вать вещи и яв­ле­ния. Если даже наи­бо­лее до­сто­вер­ная оче­вид­ность по­все­днев­но­го опы­та, та­кая, как вра­ще­ние Солн­це во­круг Зем­ли, ока­зы­ва­ет­ся лож­ной, то вся струк­ту­ра опы­та тре­бу­ет пе­ре­осмыс­ле­ния. Зна­ко­мое уже не есть до­сто­вер­ное, ис­тин­ное. Зна­ко­мое долж­но под­верг­нуть­ся со­мне­нию. Исти­на — не есть что-то дан­ное и при­су­щее, рас­кры­ва­ю­ще­е­ся, но лишь отыс­ки­ва­е­мое бла­го­да­ря ме­то­ду. Эти ин­ту­и­ции ока­за­лись ре­ша­ю­щи­ми в ста­нов­ле­нии фило­со­фии Ново­го вре­ме­ни. Так эпо­ха Воз­рож­де­ния сме­ня­ет­ся эпо­хой Про­све­ще­ния.

Часто мас­сив немец­ко­го иде­а­лиз­ма вы­де­ля­ет­ся в от­дель­ный пласт Немец­кой клас­си­че­ской фило­со­фии, куда в со­вет­ской ис­то­рио­гра­фии при­ня­то, ви­ди­мо, в идео­ло­ги­че­ских це­лях, ста­вить до­пол­ни­тель­но Фей­ер­ба­ха. Если на­ча­ло это­го раз­ры­ва в лице Кан­та дей­стви­тель­но име­ет до­воль­но ра­ди­каль­ный ха­рак­тер по от­но­ше­нию к пред­ше­ствен­ни­кам: Бэко­ну, Гобб­су, Лок­ку, Юму, Кон­ди­лья­ку, Декар­ту, Лейб­ни­цу, Рус­со, Пас­ка­лю и Спи­но­зе — и мно­гим дру­гим; и крайне вли­я­тель­ный ха­рак­тер по от­но­ше­нию к по­сле­ду­ю­щим мыс­ли­те­лям, то несмот­ря на всю ори­ги­наль­ность, ра­ди­каль­ность, без­услов­ный та­лант и на­ли­чие вли­я­ние на Марк­са, Энгель­са и Штир­не­ра Фей­ер­бах всё же за­ни­ма­ет несколь­ко бо­лее мар­ги­наль­ные по­зи­ции в срав­не­нии с Геге­лем.

Круп­ный раз­рыв про­ис­хо­дит имен­но по­сле Геге­ля, — на нём немец­кая клас­си­че­ская фило­со­фия до­сти­га­ет сво­е­го апо­фе­о­за со все­ми вы­те­ка­ю­щи­ми из это­го по­след­стви­я­ми. Но оче­вид­но, что ре­ак­ция на немец­кую клас­си­че­скую фило­со­фию по­сле­до­ва­ла рань­ше, — уже в кон­це XVIII века на­чи­на­ют по­яв­лять­ся са­мо­сто­я­тель­ные мыс­ли­те­ли, ре­флек­си­ру­ю­щие над на­сле­ди­ем про­хо­дя­щих эпох. В этом плане раз­рыв пла­стов в на­ча­ле XIX века сов­па­да­ет с кон­цом Эпо­хи Про­све­ще­ния. К на­ча­лу XIX века уми­ра­ет Воль­тер, про­ис­хо­дит Вели­кая фран­цуз­ская ре­во­лю­ция, пол­ным хо­дом идёт про­мыш­лен­ная ре­во­лю­ция, на­чи­на­ют­ся на­по­лео­нов­ские вой­ны, бри­тан­ские ко­ло­ни­аль­ный вой­ны, вой­на за неза­ви­си­мость ис­пан­ских ко­ло­ний в Аме­ри­ке. Эпо­ха ме­ня­ет­ся, ме­ня­ют­ся и пред­став­ле­ния о мире. Таким об­ра­зом, в фило­со­фии Ново­го вре­ме­ни мож­но вы­де­лить два ос­нов­ных эта­па: Ново­ев­ро­пей­ская фило­со­фия и Немец­кая клас­си­че­ская фило­со­фия.

Ральф Уол­до Эмер­сон

В раз­ло­ме эпох мы об­на­ру­жи­ва­ем прин­ци­пи­аль­но но­вых мыс­ли­те­лей: Шопен­гау­эр, Гёте, Шле­гель, Кьер­ке­гор, Фей­ер­бах, Бен­там, Эмер­сон, Бау­эр, Хат­че­сон, Штир­нер, Конт, Сен-Симон и мно­гих дру­гих. Оче­вид­ным об­ра­зом эти мыс­ли­те­ли явно вы­де­ля­ют­ся на фоне Ново­ев­ро­пей­ской фило­со­фии и Немец­кой клас­си­че­ской фило­со­фии, — они уже в боль­шей сте­пе­ни ухо­дят от про­све­щен­че­ских иде­а­лов, раз­ве­ян­ных Геге­лем, — мно­гих из них род­нит дис­курс, вос­хо­дя­щий в ро­ман­тиз­му, мно­гие из них пря­мо аф­фи­ци­ро­ва­ны немец­ким клас­си­че­ским иде­а­лиз­мом, неко­то­рые бо­лее кос­вен­но; мно­гие из них дают на­ча­ло пло­до­твор­ным вет­вям мыс­лей, имев­ших сво­их по­сле­до­ва­те­лей.

Этих мыс­ли­те­лей род­нит сама эпо­ха — тот пе­ри­од с на­ча­ла до се­ре­ди­ны XIX века, от­ме­чен­ный им­пе­ри­а­ли­сти­че­ски­ми вой­на­ми и на­ча­лом ин­ду­стри­а­ли­за­ции. Имен­но эта ис­то­ри­че­ская си­ту­а­ция в фило­со­фии мо­жет быть рас­це­не­на как Про­то-мо­дерн, Пре-мо­дерн, дав­ший на­ча­ло всей эпо­хе Модер­на в фило­со­фии в це­лом, и яв­ля­ю­щий­ся неотъ­ем­ле­мой её ча­стью.

Вто­рая по­ло­ви­на XIX века пол­на по­тря­се­ний, здесь явно чув­ству­ет­ся опре­де­лён­ный раз­рыв, озна­ме­но­вы­ва­ю­щий но­вый пе­ри­од ис­то­рии куль­ту­ры и фило­со­фии. Гегель и Шел­линг уми­ра­ют в се­ре­дине XIX, остав­ляя по­сле себя гро­мад­ный мас­сив фило­соф­ско­го на­сле­дия. В это же вре­мя по всей Евро­пе тру­бят ре­во­лю­ции — «Вес­на на­ро­дов»; в Вели­ко­бри­та­нии и эко­но­ми­че­ский кри­зис, Аме­ри­ку за­хлест­ну­ла граж­дан­ская вой­на; Маркс и Энгельс пуб­ли­ку­ют ма­ни­фест ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии, от­кры­ва­ет­ся пер­вый ин­тер­на­цио­нал. Рос­сий­ская им­пе­рия на­чи­на­ет и за­кан­чи­ва­ет Крым­скую вой­ну, а по­сле от­ме­ня­ет кре­пост­ное пра­во и про­да­ёт Аляс­ку США. В Индии на­чи­на­ет­ся вой­на за неза­ви­си­мость. По все­му за­пад­но­му миру на­чи­на­ет­ся за­тяж­ная «де­прес­сия». До на­ступ­ле­ния де­прес­сии 1930-х го­дов Дол­гая де­прес­сия но­си­ла на­зва­ние Вели­кой де­прес­сии. Начи­на­ет­ся вто­рая про­мыш­лен­ная ре­во­лю­ция, раз­во­ра­чи­ва­ет­ся Фран­ко-прус­ская вой­на, ко­то­рая при­ве­ла к об­ра­зо­ва­нию Гер­ман­ской Импе­рии, а во Фран­ции уста­но­ви­лась Тре­тья рес­пуб­ли­ка, про­су­ще­ство­вав­шая до 1940 года. Раз­во­ра­чи­ва­ет­ся Рус­ско-ту­рец­кая вой­на — все эти вой­ны за­ло­жи­ли ос­но­ву для Пер­вой ми­ро­вой вой­ны.

Столь зна­чи­тель­ные из­ме­не­ния не мо­гут не по­вли­ять не ре­флек­сии мыс­ли­те­лей. В этот пе­ри­од мы встре­ча­ем Ниц­ше, Гарт­ма­на, Марк­са, Энгель­са, Пир­са, Джейм­са, Мил­ля, Спен­се­ра, Аве­на­ри­уса, Маха, Коге­на, Натор­па, Брен­та­но, Эйке­на, Мак-Таг­гар­та, Зим­ме­ля, Торо, Досто­ев­ско­го, Диль­тея, Дюэ­ма, Фре­ге, Дюрк­гей­ма, Кро­пот­ки­на и ещё це­лую пле­я­ду та­лант­ли­вей­ших и пло­до­твор­ных мыс­ли­те­лей. Все они в той или иной сте­пе­ни мо­гут быть от­не­се­ны к Модер­ну как та­ко­во­му, но уже ко вто­ро­му его пе­ри­о­ду, ко­то­рый мож­но на­звать по ана­ло­гии с ис­то­ри­ей ис­кусств —мо­дер­низ­мом. Для мо­дер­низ­ма темы кри­зи­са, кон­флик­та, дра­мы, пред­вос­хи­ще­ния ка­та­стро­фы и пе­ре­оцен­ки тра­ди­ци­он­ных цен­но­стей во мно­гом яв­ля­ют­ся клю­че­вы­ми. Это по­пыт­ка най­ти вы­ход из че­ре­ды ка­та­строф, най­ти аль­тер­на­ти­ву сло­жив­шим­ся ин­сти­ту­ци­ям, это по­яв­ле­ние но­вых ка­те­го­рий: жиз­ни, смыс­ла, поль­зы, сверх­че­ло­ве­ка; это от­кры­тие про­бле­ма­ти­ки мо­ра­ли, цен­но­стей, ста­рых ис­тин, и ис­тин­но­сти как та­ко­вой.

Поис­ки аль­тер­на­тив ин­те­рес­ным об­ра­зом от­ра­жа­ют­ся в рас­цве­та­ю­щих в XIX веке ори­ен­та­лиз­ме, — по­пыт­ках най­ти от­ве­ты в дру­гой куль­ту­ре, — и ро­ман­ти­че­ском на­цио­на­лиз­ме, — по­пыт­ках най­ти от­ве­та в обы­ча­ях и тра­ди­ци­ях про­шло­го.

К кон­цу века эти ис­ка­ния об­ре­та­ют ха­рак­тер раз­ме­рен­но­го кру­же­ния в ту­пи­ко­вой за­во­ди. В ли­те­ра­ту­ре хо­ро­шо вид­ны эти том­ле­ния и ис­ка­ния, эта тра­ги­че­ская об­ре­чён­ность, игра со смыс­ла­ми, сюр­ре­а­лизм, де­ка­данс и со­мне­ние в уста­нов­лен­ных дог­мах про­шло­го: Фло­бер, Пруст, Апол­ли­нер, Белый, Блок, Каф­ка, Тракль, Риль­ке, Ахма­то­ва, Цве­та­е­ва, Брю­сов, Гумилёв, Есе­нин.

⁂

На ру­бе­же XIX и XX ве­ков мы за­ме­ча­ем но­вый раз­рыв, озна­ме­но­вав­ший ко­нец Ново­го вре­ме­ни и на­ча­ло Новей­ше­го. В на­у­ке про­ис­хо­дит мощ­ный па­ра­диг­маль­ный сдвиг, Эйн­штейн пуб­ли­ку­ет опи­са­ние спе­ци­аль­ной тео­рии от­но­си­тель­но­сти, за 10 лет рас­ши­ряя её до об­щей тео­рии от­но­си­тель­но­сти. Начи­на­ет­ся мощ­ная ин­ду­стри­а­ли­за­ция, ра­дио­ве­ща­ние, эман­си­па­ция; в Рос­сий­ской им­пе­рии — Рево­лю­ция 1905 года; изоб­ре­та­ет­ся са­мо­лёт, теп­ло­ход, па­ро­вая тур­би­на, — ка­жет­ся что Евро­пу ждёт но­вый взлёт. Но на­коп­лен­ное в кон­це XIX века на­пря­же­ние раз­ря­жа­ет­ся ка­та­стро­фа­ми Пер­вой ми­ро­вой вой­ны и Октябрь­ской ре­во­лю­ций. Мир силь­но ме­ня­ет­ся. Тан­ки, хи­ми­че­ское ору­жие, — ме­ня­ет­ся сама вой­на.

Затя­ну­тая, бес­смыс­лен­ная окоп­ная вой­на пол­но­стью де­мо­ра­ли­зо­ва­ла весь кон­ти­нент. Блуж­да­ния кон­ца XIX века в на­ча­ле XX ка­жут­ся пре­ступ­ле­ни­ем. Отвра­ще­ние к про­шлым цен­но­стям, к войне, к мо­ра­ли, ко все­му, что со­став­ля­ло фун­да­мент ти­хой бур­жу­аз­ной жиз­ни ста­рой Евро­пы — вот, что оста­ви­ла вой­на. Эта пу­сто­та, го­лод, смерть и бес­смыс­лен­ность. Лите­ра­ту­ра от­ра­жа­ет это осо­бен­но точ­но: Хемин­гу­эй, Ремарк, Олдинг­тон, Юнгер, Тол­стой. Глу­бо­кое непо­ни­ма­ние, мо­раль­ная и физи­че­ская ис­ка­ле­чен­ность «по­те­рян­но­го по­ко­ле­ния», чьи цен­но­сти вновь долж­ны быть пе­ре­осмыс­ле­ны. Мно­гие так и не смог­ли адап­ти­ро­вать­ся к мир­ной по­сле­во­ен­ной жиз­ни, — кон­ча­ли жизнь са­мо­убий­ством, схо­ди­ли с ума или про­сто спи­ва­лись.

В этом раз­ры­ве мы на­хо­дим иных мыс­ли­те­лей: Гус­серль, Берг­сон, Кас­си­рер, Рик­керт, Хай­дег­гер, Вит­ген­штейн, Гелен, Мур, Рас­сел, Мер­ло-Пон­ти, Батай, Бре­тон, Кожев, Шестов, Шпен­глер, Бенья­мин, Адор­но, Леви-Стросс, Хорк­хай­мер, Хабер­мас, Леви­нас, Гарт­ман, Тойн­би, Ней­рат, Шлик, Шелер, Бубер, Леви-Брюль, Эйн­штейн, Гёдель, бра­тья Юнге­ры, Баш­ляр, Ясперс, Плес­нер, Гил­берт, Тью­ринг, Камю, Сартр, Орте­га-и-Гас­сет, Лосев, Пуан­ка­ре, Пиа­же, Фрейд, Юнг, Винер, Кел­ли, Бог­да­нов, Фран­кл, Фромм, Кар­нап, Айер — и мно­гих дру­гих.

Что их объ­еди­ня­ет? Слож­но ска­зать од­но­знач­но. Это уже не мо­дер­низм, — их мож­но было бы на­звать «пост­мо­дер­низ­мом», но это толь­ко всех за­пу­та­ет. Два пре­ды­ду­щих эта­па: пре­мо­дерн и мо­дер­низм свя­за­ны с этим пе­ри­о­дом опре­де­лён­ны­ми эпи­сте­мо­ло­ги­че­ски­ми уста­нов­ка­ми, — это об­щий дис­курс. Воз­мож­но, это ла­тент­ная вера в опре­де­лён­ные цен­но­сти, на­сле­до­ван­ны­ми ещё из фило­со­фии эпох Про­све­ще­ния и Воз­рож­де­ния вне за­ви­си­мо­сти от их от­но­ше­ния к тра­ди­ции.

Ле Кор­бю­зье и Аль­берт Эйн­штейн

В этом ас­пек­те по­ка­за­тель­на ис­то­рия с фа­на­тич­ным же­ла­ни­ем Гил­бер­та най­ти стро­гие ос­но­ва­ния ма­те­ма­ти­ки, — на­деж­ды, раз­ве­ян­ные Гёде­лем. Для мно­гих мыс­ли­те­лей того вре­ме­ни всё ещё свой­ствен­на уве­рен­ность в неогра­ни­чен­ных воз­мож­но­стях че­ло­ве­че­ско­го ра­зу­ма, в един­стве наук. Эта по­зи­ция хо­ро­шо вы­ра­же­на гил­бер­тов­ским же ло­зун­гом: «Мы долж­ны знать — мы бу­дем знать». Или эйн­штей­нов­ской ре­ак­ци­ей на кван­то­вую ме­ха­ни­ку: «Бог не иг­ра­ет в ко­сти». Спра­вед­ли­во­сти ради нуж­но от­ме­тить, что как раз в это вре­мя спор о по­зна­ва­е­мом и непо­зна­ва­е­мом ха­рак­те­ре бы­тия раз­во­ра­чи­ва­ет­ся осо­бен­но ост­ро. Здесь на сце­ну вы­хо­дит ир­ра­цио­наль­ность, бес­со­зна­тель­ное, ин­ту­и­ция, но вы­хо­дят они па­рал­лель­но с же­ла­ни­ем к все­об­щей си­сте­ма­ти­за­ции и он­то­ло­ги­за­ции.

Эти от­ча­сти иде­а­ли­зи­ро­ван­ные цен­но­сти на­хо­дят­ся в неко­то­рой по­сто­ян­ной борь­бе меж­ду осо­зна­ни­ем пол­но­го про­ва­ла и неболь­шой, крайне ма­ло­ве­ро­ят­ной воз­мож­но­стью спа­стись. В этой ди­на­ми­ке мыс­ли­те­ли за­кла­ды­ва­ют ос­но­вы бу­ду­щей эпо­хи. Нахо­дясь непо­сред­ствен­но пе­ред окон­ча­тель­ным об­ры­вом Модер­на, — на краю без­дны, на дру­гом кон­це ко­то­рой мы от­ме­ча­ем уже эпо­ху Пост­мо­дер­на, — этот пе­ри­од мо­жет быть на­зван ин­тер­мо­дер­ном.

Неко­то­рые ис­то­ри­ки по­ла­га­ют, что Пер­вая и Вто­рая ми­ро­вые вой­ны — это одна вой­на с пе­ре­ми­ри­ем в де­сят­ки лет. Пере­ми­рие на всех дей­ству­ет по-раз­но­му. Хоть на несколь­ко лет вдруг и на­чи­на­ет ка­зать­ся, что ужа­сы вой­ны по­за­ди, — са­мое страш­ное ока­зы­ва­ет­ся толь­ко впе­ре­ди. Золо­тые два­дца­тые в Гер­ма­нии, Реву­щие два­дца­тые в Аме­ри­ке, в ис­кус­ствах на­сту­па­ет на­сто­я­щий рас­цвет: джаз, ар-деко, аван­гард, рус­ский кос­мизм, су­пре­ма­тизм, бес­пред­мет­ность, кон­струк­ти­визм, фу­ту­ризм, Бауха­уз, ВХУТЕМАС, Ле Кор­бю­зье.

Но так же стре­ми­тель­но в Рос­сии на­чи­на­ет­ся граж­дан­ская вой­на, на­сту­па­ет страш­ный го­лод два­жды за 10 лет, и не смот­ря на уси­лия ве­ли­чай­ших лю­дей про­шло­го, та­ких, как Фритьоф Нан­сен, — за­пад­ный мир всё боль­ше за­мы­ка­ет­ся, про­дол­жая на­кап­ли­вать на­пря­же­ние для но­вой ка­та­стро­фы. В СССР раз­во­ра­чи­ва­ет­ся ме­ха­низм ре­прес­сий, а в Гер­ма­нии по­сле страш­но­го кри­зи­са к вла­сти при­хо­дит НСДАП; Аме­ри­ке на­чи­на­ет­ся Вели­кая де­прес­сия.

Ужа­сы хо­ло­ко­ста, то­та­ли­тар­ных ре­жи­мов, бес­по­щад­ной и бес­прин­цип­ной вой­ны с ги­бе­лью огром­но­го ко­ли­че­ства граж­дан­ско­го на­се­ле­ния. Имен­но так на­чал ра­бо­ту от­то­чен­ный ме­ха­низм уни­что­же­ния че­ло­ве­че­ства и куль­ту­ры в 30-х и 40-х го­дах XX века. Сот­ни мил­ли­о­нов ин­ди­ви­ду­аль­ных тра­ге­дий, сот­ни мил­ли­о­нов лич­ных несча­стий, сло­жен­ных вме­сте в од­ной брат­ской мо­ги­ле ис­то­рии, сот­ни мил­ли­о­нов го­ло­сов, за­стыв­ших в веч­ном кри­ке по­се­ре­дине сто­ле­тия. Нет слов, чтобы опи­сать ту без­дну, в ко­то­рую ока­зал­ся втя­нут весь мир. Тра­ге­дия не огра­ни­чи­ва­ет­ся Евро­пой — вой­на раз­во­ра­чи­ва­ет­ся по все­му миру, в том чис­ле и в Тихом оке­ане. Мир на­все­гда за­пом­нит ядер­ный блеск над Хиро­си­мой и Нага­са­ки. Это не про­сто кош­мар, — кош­мар это лишь страш­ный сон, а ре­аль­ность куда жёст­че.

⁂

Всё это так и оста­лось на­шей об­щей трав­мой, ведь это­го нель­зя за­быть, нель­зя вос­пол­нить, нель­зя ис­ку­пить, нель­зя ком­пен­си­ро­вать. Мож­но ли здесь най­ти ви­но­ва­то­го? Конеч­но, это все­гда удоб­но, но ви­но­ва­ты то­гда тут все. Ни Рос­сия, ни Евро­па так и не опра­ви­лись от тра­ге­дии. Эпо­ха Модер­на и до сих пор по­гре­бе­на под те­ла­ми жертв, — неупо­ко­ен­ных, вы­тес­ня­е­мых, об­ви­ня­е­мых, неосо­знан­ных и за­бы­тых. И нет это­му кон­ца пока од­них жертв вос­хва­ля­ют за счёт дру­гих, нет это­му кон­ца, пока од­них жертв по­чи­та­ют за счёт дру­гих. Нет и не мо­жет быть осо­зна­ния там, где есть ко­зёл от­пу­ще­ния.

Имен­но эти две ми­ро­вые вой­ны, ре­прес­сии, ре­во­лю­ция, и атом­ная бом­ба озна­ме­но­ва­ли окон­ча­тель­ный раз­рыв, — ко­нец эпо­хи Модер­на. В про­ме­жу­ток, на­чи­ная с 1910, за­кан­чи­вая 1960, мы мо­жем на­блю­дать ос­нов­ной сдвиг па­ра­диг­маль­ных пла­стов, мед­лен­ный дрейф и про­грес­си­ру­ю­щий раз­лом, пол­но­стью за­вер­шён­ный к 60-м го­дам, озна­ме­но­ван­ный ма­ни­фе­ста­ци­ей прин­ци­пи­аль­но но­вой па­ра­диг­мы. Начи­ная с вто­ро­го де­ся­ти­ле­тия XX века мы уже мо­жем го­во­рить о яв­ле­нии Пост­мо­дер­на — как пла­ста но­вой эпо­хи, при­шед­шей на сме­ну Модер­ну, ко­то­рая в боль­шей сте­пе­ни на­це­ле­на на раз­рыв тра­ди­ци­он­ных свя­зей, их пол­ное пе­ре­осмыс­ле­ние в прин­ци­пи­аль­но но­вом ра­кур­се. Сек­су­аль­ная ре­во­лю­ция в США, убий­ство Кен­не­ди, ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние ЛСД, на­ча­ло ин­те­гра­ции Евро­пы, по­яв­ле­ние рок-му­зы­ки, на­ча­ло «раз­ряд­ки» Холод­ной вой­ны, воз­ник­но­ве­ние поп-арта, ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние на­уч­ной фан­та­сти­ки и фэн­те­зи, по­яв­ле­ние вы­чис­ли­тель­ной тех­ни­ки, при­ход Бреж­не­ва к вла­сти в СССР, сту­ден­че­ские вол­не­ния 1968 года во Фран­ции и т. д

Меня­ет­ся и ли­те­ра­ту­ра: Гин­зберг, Бер­ро­уз, Томп­сон, Лем, Бред­бер­ри, Селин­джер, Керу­ак, Кизи. Пока­за­тель­но здесь недав­нее вру­че­ние Нобелев­ской пре­мии по ли­те­ра­ту­ре Бобу Дила­ну.

Френ­сис Крик, Джеймс Уот­сон и мо­дель струк­ту­ры двой­ной спи­ра­ли ДНК

Уто­пи­че­ский про­ект фило­со­фии но­вой эпо­хи Пост­мо­дер­на со­зда­вал­ся как по­пыт­ка ре­шить про­ти­во­ре­чия уми­ра­ю­ще­го Модер­на, осо­знан­ные осо­бен­но ярко по­сле Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. Пост­по­зи­ти­вист­кая кри­ти­ка ав­то­ри­тар­ных тен­ден­ций фило­соф­ских си­стем про­шло­го: от Пла­то­на до Геге­ля; пост­мо­дер­нист­ская кри­ти­ка все­объ­ем­лю­щих си­стем и мета-нар­ра­ти­вов — всё это было на­прав­ле­но в первую оче­редь на по­пыт­ку раз­ры­ва с тра­ди­ци­ей, ко­то­рая при­ве­ла к тра­ге­дии. Тра­ди­ция ан­ти­те­ти­че­ски вы­тес­ня­лась по всем воз­мож­ным на­прав­ле­ни­ям, сама струк­ту­ра тра­ди­ции «пе­ре­со­би­ра­лась».

Здесь неслож­но за­ме­тить, что ин­тер­мо­дерн по сути рас­по­ла­га­ет­ся на сты­ке Модер­на и Пост­мо­дер­на. В это вре­мя од­нов­ре­мен­но ра­бо­та­ют как мыс­ли­те­ли, ко­то­рые уже не за­ста­нут пер­вых ка­та­строф XX века, так и те, чья твор­че­ская по­тен­ция в боль­шей сте­пе­ни рас­кро­ет­ся уже по­сле двух де­ся­ти­ле­тий XX века. Хоть и пред­ло­жен­ное по­ня­тие ин­тер­мо­дер­на луч­ше объ­яс­ня­ет по­ло­же­ние мыс­ли «меж­ду эпо­ха­ми», тем не ме­нее, про­ти­во­ре­чи­вое по­ня­тие «пост­мо­дер­низм» вы­све­чи­ва­ет тот факт, что этот на­хлёст внут­ри Модер­на воз­ни­ка­ет как ре­ак­ция на мо­дер­низм XIX века, и пе­ре­чис­лен­ные выше мыс­ли­те­ли «ста­рой за­кал­ки» ока­за­ли зна­чи­тель­ное вли­я­ние на ста­нов­ле­ние эпо­хи Пост­мо­дер­на. Будучи ещё не со­всем «пост­мо­дер­но́выми» мыс­ли­те­ля­ми, они за­кла­ды­ва­ли фун­да­мент но­вой эпо­хи, но­вые цен­но­сти, раз­ра­ба­ты­ва­ли но­вые по­ня­тия и идеи. В ито­ге даже изоб­ре­те­ние ору­жия мас­со­во­го по­ра­же­ния те­перь иг­ра­ет важ­ную роль в под­дер­жа­нии мира.

Более того, су­ще­ству­ет крайне оши­боч­ный и на­ив­ный сте­рео­тип, от­но­ся­щий к эпо­хе Пост­мо­дер­на, как си­но­ни­му «пост­мо­дер­низ­ма», — что в дан­ной клас­си­фи­ка­ции уже невер­но, — толь­ко вол­ну фран­цуз­ских ин­тел­лек­ту­а­лов: Фуко, Лио­та­ра, Делё­за, Бодрий­я­ра, Дер­ри­да, Бар­та, Бадью, Лака­на, Гват­та­ри, Бур­дьё, Нан­си, Жира­ра, Блан­шо.

Не смот­ря на дей­стви­тель­но ра­ди­каль­ный ха­рак­тер этих мыс­ли­те­лей, со­ста­вив­ших «орду» но­вой эпо­хи, к пост­мо­дер­но́вому дис­кур­су мож­но от­не­сти и тех мыс­ли­те­лей, что зна­ко­мы нам по ин­тер­мо­дер­ну: Леви-Строс­са, Коже­ва, Леви­на­са, Хабер­ма­са, Батая, Кел­ли, Вине­ра, Вит­ген­штей­на, Фром­ма, Фрей­да, Юнга, Франк­ла.
Более того, мы с необ­хо­ди­мо­стью, ис­хо­дя из са­мо­го дис­кур­са долж­ны при­знать, что в эту эпо­ху вхо­дят та­кие мыс­ли­те­ли как Гла­зер­сфельд, Мату­ра­на, Варе­ла, Бейт­сон, Мали­нов­ский, Ано­хин, Рор­ти, Луман, Блау­берг, Лас­ло, Лака­тос, Латур, оба Наге­ля, Негри, Сёрл, Ролз, Поппер, Фей­е­ра­бенд, Хин­тикка, Хом­ский, Бер­та­лан­фи и мно­гие дру­гие, даже Деннет, Чал­мерс, Пен­ро­уз, Хокинг и Пат­нэм. Воз­мож­но, мно­гие из жи­ву­щих ныне мыс­ли­те­лей за­кла­ды­ва­ют фун­да­мент для но­вой эпо­хи, но­во­го сдви­га, ко­то­рый ма­я­чит на го­ри­зон­те вре­ме­ни, — эпо­хи Мета­мо­дер­на, как по­пыт­ки рас­смат­ри­вать Модерн и Пост­мо­дерн в ка­че­стве од­ной ли­нии тра­ди­ции, ис­хо­дя­щей из немец­ко­го клас­си­че­ско­го иде­а­лиз­ма, т. е. как еди­ное це­лое.

Аль­берт Хофф­ман

От тер­ми­на «пост­мо­дер­низм» и во­все сто­ит от­ка­зать­ся, огра­ни­чи­ва­ясь по­ня­ти­ем эпо­хи Пост­мо­дер­на. Она не огра­ни­чи­ва­ет­ся и не мо­жет огра­ни­чи­вать­ся ни струк­ту­ра­ли­ста­ми, ни пот­струк­ту­ра­ли­ста­ми, ни фран­цу­за­ми, ни ка­ки­ми дру­ги­ми воз­мож­ны­ми вы­дум­ка­ми. Сама эпо­ха — это опре­де­лён­ный дис­курс.

Язык, се­ман­ти­че­ское про­стран­ство, куль­ту­ра — всё из­ме­ни­лось, и ни один мыс­ли­тель, сколь кон­сер­ва­тив­ных взг­ля­дов бы он ни был, не мо­жет из­бе­жать те­че­ния вре­ме­ни и того, что оно при­но­сит: из­ме­не­ния. Кон­стел­ля­ция опре­де­лён­ных про­бле­ма­тик, по­ня­тий, тем — вот что та­кое эпо­ха, это не про­сто кон­цепт, это — Дух Вре­ме­ни. Всех нас объ­еди­ня­ет одна ми­ро­вая трав­ма, — имен­но в по­пыт­ке её ин­те­гра­ции об­рат­но в куль­ту­ру, её ре­ин­тер­пре­та­ции и осо­зна­ния воз­ни­ка­ет но­вая эпо­ха, — в раз­ло­ме, в раз­ры­ве, в тре­щине меж­ду про­шлым и бу­ду­щим. Это наше на­сто­я­щее.

Судя по ак­ту­аль­ной ис­то­ри­че­ской си­ту­а­ции, мы мо­жем го­во­рить о том, что этот про­ект Пост­мо­дер­на ока­зал­ся во мно­гом про­валь­ным: боль­шая часть кри­ти­ку­е­мых ат­ри­бу­тов Модер­на до сих пор с нами, воз­мож­но, имен­но по­то­му, что они так во­ин­ствен­но вы­тес­ня­лись. В ито­ге тот раз­рыв, ко­то­рый Пост­мо­дерн стре­мил­ся осу­ще­ствить, — на­ме­ча­ет­ся толь­ко сей­час, — в на­ча­ле XXI века. Имен­но сей­час мы мо­жем го­во­рить о пе­ре­хо­де в ин­фор­ма­ци­он­ное об­ще­ство, т.к. у нас есть тех­ни­че­ская база для это­го — уде­шев­ле­ние тех­но­ло­гий поз­во­ли­ли на­ла­дить ком­му­ни­ка­цию все­го со всем. Имен­но сей­час мы мо­жем го­во­рить о ре­ин­тер­пре­та­ции со­бы­тий про­шло­го, но не иро­ни­ей, — а об­на­ру­же­ни­ем смыс­ла про­шло­го, ко­то­рый по­яв­ля­ет­ся толь­ко в опре­де­лён­ной пер­спек­ти­ве, — толь­ко в об­щем кон­тек­сте. И он воз­мо­жен толь­ко во вре­мен­ной ди­стан­ции, — имен­но в по­ко­ле­нии, не за­де­тым трав­мой непо­сред­ствен­но.

Иро­ния Пост­мо­дер­на ока­за­лась лишь за­щит­ной ре­ак­ци­ей, же­ла­ни­ем за­пу­тать про­бле­му в ла­би­рин­те зна­че­ний, по­след­ствия это­го хо­ро­шо вид­ны и сей­час — трол­линг, об­ры­воч­ная ком­му­ни­ка­ция, хей­тинг, за­мкну­тость со­об­ществ, пред­взя­тое от­но­ше­ние, сте­рео­ти­пи­за­ция, ри­гид­ные иерар­хи­че­ские струк­ту­ры, бо­я­щи­е­ся из­ме­не­ний. Субъ­ект рас­щеп­ля­ет­ся в про­стран­стве рас­щеп­лён­ной ком­му­ни­ка­ции. Иро­ния ста­ла фор­мой эли­та­риз­ма.

Реше­ние воз­мож­но толь­ко на пути ин­те­гра­ции про­шло­го в на­сто­я­щее, в ин­те­гра­ции трав­мы как ис­точ­ни­ка силы, по­ни­ма­ния и муд­ро­сти: стать силь­ней от того, что не уни­что­жи­ло окон­ча­тель­но; — сде­лать со­от­вет­ству­ю­щие вы­во­ды, осо­зна­вая по­след­ствия от­ка­за и за­мы­ка­ния.

Сме­лость, от­ва­га, доб­лесть, уве­рен­ность, ре­ши­тель­ность, по­ни­ма­ние, вза­и­мо­по­мощь, от­зыв­чи­вость, муд­рость, со­пе­ре­жи­ва­ние, сво­бо­да и осо­знан­ность — вот те скри­жа­ли, что от­кры­ва­ют вра­та Новой Эпо­хи. Пусть же каж­дый возь­мёт их в руки и вой­дёт в Новый День. Это в на­ших си­лах, — Эпо­ха в на­ших ру­ках. Пока мы при­зна­ём Про­шлое и осо­зна­ны в Насто­я­щем, мы — Буду­щее.