Глу­бо­кий вдох. Через мгно­ве­нье пар гу­сты­ми клу­ба­ми вы­ры­ва­ет­ся изо рта, за­став­ляя при­слу­шать­ся к рит­мич­но­му вы­до­ху. Так про­дол­жа­ет­ся ка­кое-то вре­мя, пока вни­ма­ние не устрем­ля­ет­ся на что-то ме­нее зна­ко­мое. Ещё немно­го и стук ко­лёс за­ме­нит при­выч­ное ды­ха­ние. Это про­ис­хо­дит без­бо­лез­нен­но, по­чти неза­мет­но, по­доб­но нар­ко­зу. Начи­ная счи­тать до де­ся­ти, ты мед­лен­но про­ва­ли­ва­ешь­ся в вяз­кую лужу из за­пу­тан­ных урав­не­ний, ко­то­рые сби­ва­ют тебя по­сле трех, те­перь ты как бол­ван­чик пы­та­ешь­ся по­ше­ве­лить ру­кой уже спя­ще­го тела. Пере­се­че­ния па­рал­лель­ных пря­мых бес­ко­неч­ных пат­тер­нов ко­рот­ких ме­ло­дий и семплов ста­но­вят­ся кро­вью на бли­жай­шие сут­ки, из циф­ро­вой ка­пель­ни­цы пря­мо в вену плы­вут ки­ло­бай­ты зву­ков и слов.

Перед гла­за­ми сно­ва про­тал­ки­ва­ют­ся мил­ли­ар­ды мо­ле­кул, ко­то­рые рож­да­ют незна­ко­мые фор­мы. Веч­но жи­вой огонь, ме­ра­ми раз­го­ра­ю­щий­ся и ме­ра­ми по­га­са­ю­щий. Ты ды­шишь упря­мы­ми ко­лё­са­ми о сталь­ные рель­сы, ибо вся­ко­му сту­ча­ще­му от­во­рят. Алю­ми­ни­е­вые рёб­ра гре­ют непод­дель­ным теп­лом, за­труд­няя по­ни­ма­ние тем­пе­ра­ту­ры воз­ду­ха за бор­том, вид­но толь­ко, что со вре­ме­нем снег пре­вра­ща­ет­ся в на­вяз­чи­вый дождь. Даль­ше дождь бу­дет лить с при­ят­ным по­сто­ян­ством.

Глу­бо­кий вдох. Стран­ный ап­теч­ный за­пах воз­вра­ща­ет телу воз­мож­ность са­мо­му пе­ре­дви­гать­ся от­но­си­тель­но род­ной пла­не­ты. Тело с ра­до­стью поль­зу­ет­ся этой воз­мож­но­стью. Пла­не­та дви­жет­ся от­но­си­тель­но Солн­ца, оно в свою оче­редь во­круг цен­тра га­лак­ти­ки, а га­лак­ти­ка... Оче­ред­ная це­поч­ка волн ве­ро­ят­но­сти в пу­сто­те съе­ла яб­ло­ко, до­воль­но вкус­ное, надо за­ме­тить. Ноч­ной сер­пан­тин и увле­чён­ные бе­се­ды за­став­ля­ют вспом­нить о дет­ских про­бле­мах с ве­сти­бу­ляр­ным ап­па­ра­том. Ведь имен­но он от­ве­ча­ет за от­но­си­тель­ную точ­ку от­счё­та. Пло­хо от­ве­тил.

Сло­вес­но­го мяса не хва­та­ет в диа­ло­гах: опять пус­ка­ешь­ся в диа­лек­ти­ку, за­бы­вая, что пора уже на­учить­ся мол­чать даже в са­мых слож­ных си­ту­а­ци­ях. «Я так мно­го обыч­но не го­во­рю». Тонешь в сум­ме со­бы­тий, чув­ству­ешь себя пе­ре­мен­ной в урав­не­нии, при­ни­ма­ешь лю­бые зна­че­ния в из­вест­ном ин­тер­ва­ле, не до­би­ра­ясь до эк­тре­ма.

Паль­мы, ки­па­ри­сы, сос­ны, эв­ка­лип­ты пе­ре­пле­та­ют­ся в по­ра­жа­ю­ще боль­шой жи­вой ор­га­низм, ко­то­рый ды­шит и жи­вёт вме­сте с то­бой. Вол­ны раз­ме­рен­но бьют о гра­нит­ный бе­рег. Пустые ули­цы как ла­би­ринт тун­не­лей для тёп­ло­го мор­ско­го вет­ра, где он те­ря­ет­ся в утрен­нем воз­ду­хе. Тыся­чи неиз­вест­ных и за­бы­тых за­па­хов спи­ца­ми прон­за­ют вос­по­ми­на­ния, сра­зу по­яв­ля­ют­ся но­вые из­ме­ре­ния для тво­ей соб­ствен­ной все­лен­ной.

Глу­бо­кий вдох. Ста­рый ржа­вый ко­рабль опро­ки­ды­ва­ет мир на несколь­ко гра­ду­сов впра­во, море мед­лен­но вы­ли­ва­ет­ся за края, осту­жая спи­ну ве­ко­во­му киту. Льёшь море, пока не за­кан­чи­ва­ет­ся дождь, по­том об­рат­но под хруст галь­ки в при­ят­ную неиз­вест­ность. Море немно­го от­сту­пи­ло, хотя его ча­стень­ко штор­мит. Рань­ше на том же ме­сте оно ли­за­ло кор­ни сос­нам. Мед­лен­но вска­раб­ки­ва­ешь­ся на сред­не­ве­ко­во-тро­пи­че­скую фан­та­зию, где неко­то­рые осо­бо кра­си­вые по­строй­ки ещё функ­ци­о­ни­ру­ют. Тро­пи­че­ская сы­рость: жи­вот­ных мало, толь­ко обе­зья­ны, обе­зу­мев­шие от од­но­об­раз­но­сти сво­е­го су­ще­ство­ва­ния. Выг­ля­дит зло­ве­ще, кол­лек­тив­но на­тал­ки­ва­ет на мыс­ли об экс­пе­ри­мен­тах по скре­щи­ва­нию при­ма­тов и че­ло­ве­ка с раз­лич­ны­ми пер­вер­си­я­ми в сти­ле Соро­ки­на.

Закон со­хра­не­ния энер­гии тут дей­ству­ет без­от­каз­но: вы­ли­тое море с лих­вой воз­вра­ща­ет­ся в ка­че­стве ми­ни­а­тюр­но­го се­зо­на до­ждей. Это поз­во­ли­ло сов­ме­стить хо­лод­ный дождь и се­ро­во­до­род­ный душ, — со­че­та­ние по­тря­са­ю­щее. Кон­тра­сти­ру­ет и де­мон­стри­ру­ет но­вые гра­ни дей­стви­тель­но­сти, ко­то­рая, тем вре­ме­нем, упи­ра­ет­ся в зим­ний пе­ри­од. Он за­став­ля­ет при­вык­нуть к веч­но про­мок­шим но­гам, — по­рой ста­ра­ешь­ся со­греть их быст­рой ходь­бой. Неожи­дан­но для себя по­ни­ма­ешь, что боль­ше не хо­чешь нар­ко­за, ме­ня­ешь его на дис­со­ци­а­тив. Берёшь би­лет, мёрз­нешь в зале ожи­да­ния, а по­том при­тор­ные се­кун­ды взлё­та, рас­сы­па­ю­щи­е­ся слад­кой со­лью по все­му телу и за­кра­ды­ва­ю­щи­е­ся в са­мые по­та­ён­ные угол­ки нерв­ной си­сте­мы. Пара ча­сов в небе и по­сад­ка в мо­роз­ную све­жесть сто­ли­цы без аб­сти­нен­ции.